Более половины всех самозанятых в России — люди младше 35 лет. Такую статистику на совещании в Совфеде 5 февраля представил начальник управления оперативного контроля ФНС Владимир Мальцев, обрисовав не просто демографический портрет, а социальный сдвиг, происходящий в российской экономике.
По данным ФНС:
- 23% самозанятых — до 26 лет — молодые люди, для которых «работа по графику» уже не альтернатива, а ограничение;
- 30% — в возрасте 26–35 лет — те, кто осознанно отказался от традиционной карьерной лестницы в пользу свободы и гибкости;
- Лишь 27% — 36–45 лет, 12,8% — 46–55 лет, и всего 6,3% — старше 55.
«Это не временный тренд. Это поколенческий выбор», — подчеркнул Мальцев.
Особенно интересно, что почти 40% самозанятых (около 12 млн человек) совмещают статус с официальной работой — они не уходят с должностей, а дополняют их фрилансом, ремеслом, цифровыми услугами. Для них самозанятость — не вынужденная мера, а инструмент диверсификации доходов.
А ещё — половина всех новых самозанятых (50–55%) ранее не имели официального трудоустройства. Это люди, работавшие в «серой» экономике: репетиторы без договоров, мастера по ремонту, продавцы через соцсети, курьеры без учёта. Теперь, получив легальный статус, они не просто «выходят из тени» — они входят в систему на своих условиях.
Что это значит?
Россия переживает тихую революцию в понимании труда.
- Молодёжь не стремится в офисы, а создаёт собственные «рабочие экосистемы»;
- Теневые работники переходят в легальность, не теряя гибкости;
- Самозанятость перестаёт быть «временным прикрытием» — она становится основной моделью экономического поведения.
Это не просто рост числа налогоплательщиков. Это формирование нового класса — независимых производителей ценности, чьё понятие «работы» не привязано к графику, окну и табельному номеру.
ФНС теперь не просто собирает налоги — она фиксирует эволюцию трудовой культуры. И, возможно, именно самозанятые — не корпоративные менеджеры, а художники, программисты, мастеровые, репетиторы — станут ядром новой российской экономики.
Ключевой вывод:
Самозанятость — это не альтернатива занятости. Это новая форма трудовой идентичности.